Пятница. Пожалуй, самый лучший день недели. Кажется, что ты многое сделал в будние дни, но впереди ожидались два роскошных выходных дня, которые, несомненно, принесут в жизнь что-то новое и полезное. Несмотря на то, что все экзамены были вполне успешно сданы, чему я был несказанно рад, дел находилась масса. К их числу относились: подработка на конезаводе, сдача учебников в университетскую библиотеку, передача в местную газету нескольких фотографий, на которых во всей красе были запечатлены центральный парк, набережная и городской рынок, отработка между курсами, опять же в университете, и миллион домашних дел. С тех пор, как в мою квартиру... нет, в мою жизнь стремительно ворвалась красавица с необычным именем Эммелина, мне пришлось в корне менять распорядок дня и образ жизни в целом. Если раньше я, отсидев пары в университете, занимался спортом, готовил ужин и мыл за собой посуду, а остальное время посвящал книгам, учебе или же своему хобби - фотографии, то теперь меня порой словно душила волна обязанностей, возникающих перед девушкой. А Эм настоящая хозяюшка, несмотря на ее совсем юный возраст. Едва солнце проснется - она уже хлопочет по кухне, чему я, в общем-то, рад - не приходится готовить завтрак самому. И целый день в трудах - то полы помоет, то разберет бесконечный Хаос в шкафу - лучше бы там была Нарния, то заберется на антресоль, то вскарабкается на подоконник и, распахнув окно, высунется настолько, что сердце замирает - авось рухнет вниз. А она всего лишь до блеска моет стекла в окне. Так что мне становится стыдно оставаться в стороне, пока девушка выкладывается на полную.
Закончив сегодняшние дела раньше обычного, я, распластавшись в кресле, тихонько дочитывал очередную фантастику. Эммелина ковырялась на кухне, по аромату было похоже, что девушка трудилась над отбивными, которые я так обожаю. Сегодня был особенный вечер, слишком тихий, что ли. Странно, обычно мы ни на минуту не замолкали - беседовали о глупых и банальных вещах или о чем-то усиленно спорили, а сегодня вот уже второй час в квартире царило безмолвие, что становилось страшно.
Звонок домашнего телефона заставил меня вздрогнуть и очнуться от антуража книги, в который я был поглощен вот уже час. Отложил книгу и потянулся. По правде говоря, мне не очень хотелось отвечать на звонок, невзирая на бесконечные уговоры Эмми о неуважении к звонящему, в крайнем случае, перезвоню. Через несколько секунд звонок прекратился, и в телефоне, через автоответчик послышался голос брата. Я сел ровно в кресле и теперь вслушивался в каждое слово.
- Привет, Ник. Папа уехал на пару дней, а я забыл и сделал ужин на двоих... Может, зайдешь? К тому же, у нас в квартире отрубился свет, так что прихвати фонарь, если придешь. Бэрри.
Замечательно. Наш отец в своем репертуаре, Бэрри снова ночует в одиночестве, - пронеслось в голове, а взгляд тут же направился к окну, которое вот уже десять минут барабанил ливень.
Делать нечего и, закатив глаза и тяжело вздохнув, я поднялся с нагретого и такого уютного местечка. Собрался довольно быстро. Мне хотелось скорее отправиться домой и также скоро вернуться, не думаю, что Гарсиа будет против моего отъезда, но я не мог оставить без внимания ее очередную попытку угодить мне в ужине. Улыбнувшись своим мыслям, я застегнул куртку, после чего начал рыться в ящике прихожей в поисках фонаря и свечей, о которых просил Бэрри.
- Да где же они, черт возьми?
- Ты куда? - услышать голос подруги в такой момент было для меня глотком свежего воздуха. Мне всегда нравилось слушать Эм, поэтому мне сегодня было несколько скучно без ее рассказов, да и вообще, не слышать ее мягкий, с льющимися переливами, голосок, было мучительно. Чем дольше мы проживали бок о бок, тем сильнее я привязывался к этой смешной, но такой милой девчонке.
- Бэрри звонил, просил заехать, - оторвавшись от поисков, ответил я. - Говорит, в доме из-за грозы вырубили электричество, временами это бывает. Пожалуй, это еще одна причина, по которой я переехал сюда, здесь, в новом районе установлены более мощные трансформаторы, и пробки летят не так часто... , - усмехнувшись про себя, я вернулся к тумбочке и продолжил поиски, однако, кроме фонаря в ящике ничего не обнаружил.
- И ты поедешь? В такую погоду? - девушка протянула мне несколько свечей, - я просто переложила их в кухонный стол.
Услышав, что девушка переживает за меня, на душе стало несколько теплее. Приняв свечи из рук Эммелины, я улыбнулся в ответ.
- Что поделать, он мой брат. К тому же ему всего двенадцать, я должен, - какие-то странные мысли одолели мою дурную голову. Мне вдруг показалось, что Эми не хочет меня отпускать, а в ее голосе послышались нотки грусти. Естественно, я не мог это не отметить и не успокоить ее переживания. - Но мне приятно, что ты переживаешь, признаться, ненавижу ездить в ливень, сцепление с дорогой слабее.
- Ты не вернешься к ужину?
- Я постараюсь.
Мне действительно хотелось отведать приготовленные девушкой отбивные, однако, я не мог забыть тот факт, что сейчас мой путь лежит до дома Хьстонов, где мой хозяйственный младший братец уже похлопотал насчет ужина. Что ж, придется объедаться, в конце концов, это не в моей власти, обидеть кого-то из близких мне людей. Завтра все равно тренировка. Пожелав подруге приятного вечера, я запихнул ноги в любимые бутсы и покинул квартиру.
Выйдя из подъезда и накинув на голову капюшон, который в такой ливень показался совершенно бесполезным, я мысленно выругался на погоду. Похоже, небо совсем порвалось и теперь выливало ведрами все свое содержимое, при этом ветер хлестал так, что водные потоки вихрем кружились вокруг и нещадно били в лицо. Быстро отыскал взглядом свой автомобиль, некогда подаренный отцом на восемнадцатилетие, и, утопая в лужах, понесся к транспортному средству.
Оказавшись в уютном салоне своего железного друга из старенькой серии Ford (чему я был вполне доволен), первым делом включил свет и скинул с себя успевшую промокнуть до нитки куртку. Не хотелось никуда ехать в такую погоду, но что поделать, раз я дал обещание.
Зажег дальний свет и включил дворники, которые тут же начали активно стирать потоки воды с лобового стекла, после чего завел мотор. Итак, что там нам водные потоки предвещают? Плавно нажимаю педаль газа и аккуратно выезжаю с парковки. Слава Богу, освещение двора было довольно ярким, несмотря на вихрь, царивший вокруг, и я довольно скоро выбрался на шоссе.
На дороге стояла безмолвная тишина. Еще бы, кому в такую погоду захочется куда-то ехать? До дома, где меня уже наверняка ожидал Бэрри, предстояло ехать около получаса, хотя обычно этот путь занимал минут пятнадцать. Но я не был идиотом, чтобы гнать под 180 на скользкой трассе, несмотря на то, что ехать было ужасно скучно, и эту скуку даже не скрашивало еле дребезжащее под звуки грозы, радио.
Темноту впереди разрезала молния, за которой последовал раскат грома. Да сколько ж можно? Покачав головой, я стал более внимательно вглядываться в темноту, дабы не пропустить нужный поворот. Вот и он!
Свернув влево, я оказался в до боли знакомом дворе. Сквозь стену дождя начал поиски нужного подъезда и свободного места для парковки. И о, чудо!
Интересно, какой идиот оставил столь лакомый кусочек прямо у крыльца? - пронеслось в голове, пока я пытался более уютно устроить свое авто на месте. Заглушив двигатель и погасив фары, я быстро накинул на себя куртку и нашарил в бардачке ключ от квартиры. Проверяю наличие фонаря и свечей во внутреннем кармане - на месте - и выхожу из машины. Кажется, водные потоки чуть приутихли, ну или ветер решил немного передохнуть и сжалиться надо мной, ибо ни одной живой души мне за весь путь не попалось. Быстро ставлю авто на сигнализацию и захожу внутрь подъезда.
Лифт, естественно, не работает. Отлично, похоже, нас ожидает небольшая прогулочка до восьмого этажа. Тем лучше, ибо сегодня мне придется впихнуть в себя два ужина.
Включив фонарь, предназначавшийся брату, ловко взлетаю по лестнице через три ступеньки и начинаю движение вверх. Уже к пятому этажу мне порядком наскучило считать пролеты, так что, немного сбавив скорость и перейдя на обычный шаг, я стал подниматься и всматриваться в двери, дабы в темноте не ошибиться с номером квартиры.
Чудно, вот я и на месте. За имением ключей в кармане, освобождаю младшего брата от обязанности приветливо распахивать передо мной дверь и, вставив ключ в замочную скважину, через пару поворотов открываю дверь. Прислушиваюсь: Бэрри летит встречать сквозь темноту.
- Ну здравствуй, мой хозяйственный брат, - улыбаюсь, впрочем, зачем это делать в кромешной темноте? Все равно ни черта не видно. - Вот, держи фонарь, как обещал. И еще немного свечей. Эмммелина хозяйственно запаслась целой сотней, мало ли, вдруг кто-то из нас надумает устроить ужин при свечах.
Естественно, я лгал, и никаких романтических посиделок у нас не намечалось. А так хотелось. Надо признаться, я начал влюбляться в эту девушку, но боялся порвать ниточку доверия, которую мы вместе строили. А свечи в хозяйстве всегда нужны, вот, к примеру, как раз для таких случаев.
Выкрутился, - с гордостью похвалил Внутренний голос, который я легко подавил.
Действительно, выкрутился, ведь Бэрри до сих пор и понятия не имел, что Эм вовсе не моя подружка, мы всего лишь живем вместе... нда... теперь это так называется. Когда-нибудь я расскажу брату правду, тайны он хранить умеет, особенно, от отца, но впрочем, зачем ему это знать?
Я глубоко вздохнул и в очередной раз подумал о девушке, которая наверняка скучает одна в моей квартире. Надо было предложить ей поехать вместе. Впрочем, Гарсиа не особо любила влезать в дела моей семьи, так что данное предложение вряд ли бы восприняла с согласием.
- Ну, чем ты в этот раз побалуешь мой желудок? - интересуюсь с легким смешком, в то же время стягивая с ног промокшие до нитки бутсы вместе с мокрыми носками. Забыв про домашние тапки, хотя нет, за отсутствием возможности отыскать в темноте домашние тапки, прохожу в комнату босиком.
БУМ!
Твою ж мать!
Хотелось заорать от боли. Похоже, мизинцы на ногах созданы только для того, чтобы проверять, вся ли мебель в доме на своем месте. Надо ли говорить, что я, сколько себя помнил, постоянно запинался об эту тумбочку? Прошло столько лет, я уже целый год живу другой жизнью в другой квартире, а эта деревянная рухлядь до сих пор спокойно стоит в коридоре на своем месте. Наклонившись к ноге и потерев ушибленный палец, обращаюсь к брату.
- Ты там где?

Н
- Я тут, Ник, - послышался голос брата, и я вновь зачем-то улыбнулся. Впрочем, пофигу, улыбаться не грех, к тому же доброта, как водится, жизнь продлевает и дает плюс очко к карме.
- Ты опять стукнулся? - мне показалось, или я слышал смешок? Ну ладно-ладно, смейся, я тоже тебя люблю, братец, мне все равно, что ты думаешь. Насколько мне помнится, Бэрри всегда смеялся заливистым смехом, когда я запинался об эту чертову тумбочку.
Мы нащупали путь в гостиную, и Беренгар, подсвечивая фонарем, проводил меня до дивана, на который я с радостью плюхнулся и потянулся. Наконец-то тишина и сухость. Надоел этот дождь, который продолжал лить за окном, изредка раздавались раскаты грома и вспышки молний. А Эм дома одна, надеюсь, она не боится грозы.
Пока я вспоминал свою подругу-сожительницу, братец тем временем носился вокруг меня, то и дело интересуясь, все ли со мной в порядке. Разумеется, в порядке, я же находился дома, а, главное, под крышей, вдали от кислой и ноющей погоды.
- Бэрри, угомонись, у меня все в порядке, - сквозь улыбку, попросил я, - лучше расскажи, чем ты меня угощать собрался? И где, черт возьми, наш отец? - при мысли об отце улыбка сползла с лица, сменившись угрюмостью. Я никогда не понимал отца, почему и зачем он уезжает по своим делам молча, даже ни слова не обмолвившись мне. Я прекрасно понимал, что мой брат достаточно самостоятельный, чтобы оставаться дома в одиночестве, но, тем не менее, ему всего двенадцать, мало ли что могло произойти. Честно говоря, я испытывал невероятное облегчение теперь, когда увидел Беренгара в бодром здравии и на позитивном настрое. Он всегда был таким непоседливым и оптимистичным, порой я завидовал его доброте и открытости его юной души. И его невероятному таланту завоевывать симпатию окружающих и легкости заводить друзей.
- Надеюсь, я не оторвал тебя от романтического ужина? Ну... с Эммелиной...
Ребенок... тебе еще не понять.
Уголки губ слегка приподнялись. Было бы здорово, если бы люди иногда могли чувствовать друг друга, читать мысли, те, что сложнее всего озвучить. В душе царил ураган, подобный вихрю за окном. Мне нравилась Эммелина, но я боялся переступить черту. Иногда я ловлю ее взгляд, а она мой, и мы играем в переглядки, которые зачастую заканчиваются заливистым смехом и очередными подколами. Мне просто хорошо быть рядом, лучше иметь частичку чего-либо, чем совсем ничего.
- ... макароны с томатно-фаршевым соусом, салат и крабовое мясо да вчерашние десерты, - надо же, братец все экпериментирует. В этом мы с ним похожи, и, надо признаться, это здорово.
- Ну меню прямо как в ресторане, - усмехнулся я, чуть прищурив глаза, - только ради Мелькора, давай останемся здесь, я насмотрелся молний в пути, - легкий смешок создает паузу, во время которой я пытаюсь сложить ответ на очередной цикл вопросов брата. В этом Бэрри настоящий мастер, уж что-что, а засыпать тоннами вопросов на самые разнообразные темы он научился.
- Год закончился, слава Богу, без приключений, - начал я, вспоминая об университете, - правда, осталась пара дней отработки, но это приятно, знаешь ли. Не люблю в летнюю пору торчать в четырех стенах, несмотря на то, что теперь в них торчать куда приятнее, - естественно, я намекал Беренгару на Эмми, наверняка мой проницательный брат уже догадался, о ком идет речь. - Фотографии... прости..., - виновато протянул, немного скривив лицо. Я прекрасно знал, что Бэрри обожает разглядывать мои работы, но настолько торопился, что и не вспомнил о своем увлечении, голова была забита лишь просьбой брата, - я забыл фотоаппарат, торопился к тебе. Ты прав, в другой раз, - повисла небольшая пауза, во время которой я немного задумался.
- Честно говоря, я немного удивлен, что Эммелина не напомнила мне о нем, обычно она замечает все вещи, царившие вокруг меня.
Я вдруг понял, что говорю вслух и немного смутился, взглянув на Бэрри. Я всегда отличался чертой разговаривать с самим собой, раскладывая все мысли по полочкам. Но в последнее время был настолько загружен, что не было времени навести порядок в голове, вот и вырвалось.
- Значит, веселились накануне? - резко меняю тему на более привычную для двенадцатилетнего мальчугана. - Это здорово. Признаюсь, давненько не выбирался на праздники.
Улыбаюсь и мысленно составляю план на оставшееся полтора месяца лета. В них непременно должно войти веселье с братом. И Эммелиной.

Н
Какой же мой братец самостоятельный, даже помочь не дал. Впрочем, не нужно быть Леонардо Да Винчи, чтобы включить газ и разогреть еду. Хотя, наверное, это опасно, как-никак. Впрочем, мой смелый братец ничего не боится, и это, пожалуй, у нас с ним общее. Ну... разве что только я не столько храбрый, сколько безрассудный. Зато от некоторых безрассудных поступков выходят вполне приятные результаты.
Я улыбнулся своим мыслям, после чего помог Бэрри с горячей посудой, и мы принялись за трапезу.
- Вот, теперь можно и поесть. Итадакимасу.
Намастэ, блин!*
Странно, но я рассмеялся. Вот чего-чего, а выдать что-то неожиданное младший брат любил. И тем самым либо ставил меня в неловкое положение, либо вгонял в заливистый хохот. Тоже мне, японец. Иностранные языки, конечно, хорошо, но я, к примеру, все-таки за французский. Хотя из меня француз, как из дерьма пуля.
Странно было ужинать при свечах с младшим братом, но это было круто. По-семейному, уютно и спокойно. На душе сразу стало чуточку теплее. Когда еще мне предоставится такая возможность просто посидеть в темноте и поговорить по душам?
Я мысленно выругал себя за то, что совершенно перестал заниматься братом, после чего зачерпнул вилкой очередную порцию еды и отправил в рот, тщательно прожевывая.
- Ахах, помнишь шесть лет назад с тобой телевизор с балкона выбросили случайно?
Интересно, с чего это ему вспомнился, пожалуй, самый дурацкий эпизод из нашего детства? Я даже не помню, почему мы решили это провернуть.
- Да ладно тебе, эту старую рухлядь пора было выбросить, - усмехнулся я, глядя на Бэрри, который явно повеселел от нахлынувших в его юную головку воспоминаний.
Я не могу сказать, разделила ли нас смерть мамы или наоборот, сблизила, но довольно опасные моменты, вроде всплывшего в памяти, очень ярко отражали всю картину того, как мы с помощью юмора и позитивного настроя пытались заглушить боль.
Я глубоко вздохнул, впрочем, практически тут же легкая грусть сменилась на удовольствие, ведь Бэрри завел разговор про Эммелину...
- Весело, да, с девушкой жить? Шустрый! Даже нам ничего не рассказывал, что у тебя есть подруга!
Эх, знал бы ты, мой юный братец, в какое дерьмо вляпался твой чокнутый старший брат, ты бы так не радовался.
В голове боролись две мысли - сказать Беренгару правду или нет? Он мог не обратить на это особого внимания, а также он мог серьезно забеспокоиться. Но больше всего меня останавливал факт, что он может ненароком проболтаться отцу, отчего тут превратит меня в букашку, уж чего-чего, а криминала он в доме явно не потерпит, да и мне не особо хотелось еще больше усугублять наши с ним отношения, которые отнюдь не блистали гладкостью.
Я был слишком глубоко погружен в свои мысли, пока Беренгар рассказывал о том, как он провел празднование дня рождения друга. По ноткам в голосе он немного жалел, что не пригласил меня и Эммелину, но я считаю, что мы бы выглядели явными старикашками на фоне юных, полных энергии ребятишек.
- Вообще... знаешь, еще в мае я думал, что все мои усилия бесполезны. Лиам совершенно не желал меня слушать, и я предположить не мог, что все же в этом году будем отмечать его день рождения так легко и радостно, как вчера. Хех...
Я отвлекся от своих мыслей и внимательно выслушал брата. Перед глазами вспыхнули картинки недалекого прошлого, когда по доброте душевной мой чересчур дружелюбный братец едва не угробил себя. Честно говоря, я порядком переживал с тех пор, когда он начал общаться с Лиамом. Слишком тот белокурый парнишка был... непредсказуемым, что ли... Но со временем стал понимать, отчего Беренгар с ним общается и от чего спас того в свое время.
Герой, - пронеслось в голове. - Не то, что я. Впрочем, Эммелину я защитить смог, надеюсь, это продолжится и впредь.
- Дружба это, пожалуй, самое сложное испытание, выпадающее на нашу долю, - начал я, - и здесь, чтобы добиться расположения кого-то порой приходится предать другого, обидеть или перечеркнуть все свои принципы... А еще дружба не терпит лжи, лучше пусть будет горькая, но правда..., - я отставил практически опустошенную тарелку на журнальный столик и набрал побольше воздуха в грудь - решился. - Когда ты дорожишь кем-то по-особенному, не бойся открыть душу, ведь тебя примут таким, какой ты есть, если ты по-настоящему нужен. Именно так ты поймешь, настоящий ли твой друг или нет... Бэрри... прости меня, я так мало тебе уделяю внимания. Но ты должен знать, что ближе чем ты, друзей у меня нет. А Эммелина... да, она мой друг. Не такой, как ты. Она мне нравится, но она не моя подружка, как бы грустно из моих уст это ни звучало. Просто она была в беде, и я помог ей по своей глупости, решил выпендриться, а в результате, кажется, ввязался в крупные неприятности...
Вот... я сказал. И теперь надеялся, что Бэрри меня поймет. Ибо если не он, то никто.

Н
Вот честно, ничуть не удивлен реакцией Беренгара. Мальчишка перепугался моими речами и теперь глядел в оба, внимательно разглядывая мое лицо в темноте, насколько это было возможно, в надежде высмотреть на нем сообщение о том, что я пошутил. Но ни единая мышца на нем не дрогнула, и мне показалось, что я порядком напугал младшего брата. Однако, мой чуткий и всепонимающий братец оказался таким же сильным, какой была наша матушка, и воспринял данную новость все-таки лучше, чем я ожидал. Бэрри положил руку мне на плечо, после чего несколько тяжеловато для ребенка его возраста, вздохнул и улегся на диван, положив голову мне на колени.
Повисла безмолвная тишина. Рука инстинктивно потянулась к волосам Беренгара, заботливо поглаживая. Я не хотел, чтобы брат беспокоился еще сильнее, он и без того наверняка где-то внутри таил некую обиду, что я так редко навещаю их с отцом, несмотря на его временами излишнюю доброту. А потом Бэрри заговорил, тихо, но уверенно, словно был уверен в своих словах, как никогда. И, надо заметить, я отдал мальчишке должное, ведь его слова задели самые тонкие нити души, к которым я обычно никому не позволял прикасаться.
- Мы Хьюстоны. Помогать - наш негласный девиз.
Да... в этом вся правда. Но, возможно, я помог Эммелине еще и потому, что покойная матушка учила меня быть бескорыстным и выручать людей, если кажется, что они не справляются со своей бедой, а я смогу. Сколько себя помнил, я всегда выполняю эти наставления матери. Наверное потому, что я был слишком привязан к ней и, возможно, Бэрри прав, мне стоит ее отпустить? И с легким, новым дыханием уверенно шагать в будущее.
- ... ты чего-то боишься?
Если бы ты только знал, Бэрри, - пронеслось в голове, и я предусмотрительно решил для себя, что ни в коем случае не расскажу брату самую страшную часть нашей с Эм истории. Не хватало еще семью впутать в неприятности. Странно, но уже почти месяц прошел, а от "охотников" не было вестей... - что ж, так тому и быть, пусть вообще более о нас не вспоминают. Об Эммелине... А что, если они решили забыть о том случае и более нас не потревожат? Эм не сможет жить со мной вечно, рано или поздно она покинет мой дом... - я должен был что-то предпринять. Я не могу отпустить ее...
- Ты такой упрямый... как и он...
- Да уж, - хихикнул я в ответ, вдруг вспомнив о том, что мой проницательный брат продолжал меня убеждать в чем-то. Мне вдруг стало стыдно, что я настолько зарылся в свои мысли... о девушке, которой я, возможно, безразличен, что забыл про брата, которому я был сейчас нужен, как никогда. Я молча вздохнул и теперь внимательно вслушивался в каждое слово. Он страдает и скучает, это было видно всякий раз, когда мы виделись и теперь... слышно в его голосе. Но звучало в его нотках что-то еще... что-то... осуждающее? Что ж, справедливо. Жаль, что было темно, и Беренгару был недоступен вил моего лица, он бы увидел, что я также, как и он, переживаю всякий раз, когда возвращаюсь на квартиру. Мне хочется наладить отношения с отцом. И я налажу. Вот только прошлое отпущу.
- Ты прав, безусловно, - начал я, продумывая каждое слово, до последнего звука, мне хотелось, чтобы Беренгар меня услышал, как и я сейчас каждую его фразу, - я не меньше твоего желаю наладить отношения с отцом. Я стараюсь, правда, и однажды все образуется, обещаю. - Я потрепал его по волосам и, потянув его за руку приподнял на диване, так что он теперь сидел, после чего крепко обнял. Скупая слеза предательски скатилась по щеке и, казалось, с громким всплеском разбилась о плечо мальчика.
Надо же, я никогда прежде не отличался излишней сентиментальностью. Видимо, наставления брата слишком сильно задели меня. А потом я вспомнил об одной важной вещи. Мне просто катастрофически необходимо было выговориться, возможно, тогда я смогу понять, как вести себя с Эммелиной.
- Понимашь, Бэрри, - замершее сердце, легкий выдох, и я продолжаю, - нельзя просто так взять и сказать человеку, что любишь его. Особенно Эммелине. Ей всего семнадцать, и мы с ней, так сказать, компаньоны. Да, я спас ее и предоставил укрытие, она в качестве платы за мою доброту ведет домашние дела, а я, в свою очередь, не пристаю к ней, - честно говоря, я и не собирался. Просто я должен был как-то завоевать ее доверие, не каждый день незнакомы парень предлагает тебе поселиться у него дома. - Признаться, даже боюсь взглянуть на нее лишний раз, стоит сделать одно неверное движение - и я потеряю ее. Навсегда. Лучше пусть мне достанется частичка Эм, чем вообще ничего. К тому же я понятия не имею, как она ко мне относится... как к спасителю, наверное, - я пожал плечами и задумался. Скорее всего, так оно и есть. Даже я был бы признателен за такую помощь... Что-то я загордился и застрял, а ведь брат наверняка ожидал, пока я продолжу. Нельзя было сорваться с той волны, на которой я уверенно держался. - Поэтому, вспоминая горький опыт родителей мне хочется, чтобы она видела во мне не только его, а была со мной счастлива. У меня были так называемые подруги, но они... какие-то все чужие. Ты помнишь Дженнсенн? Она слишком холодная и недосягаемая... как луна, - я брезгливо поморщился при одной мысли о безбашенной однокласснице, которая и по сей день мне покоя не дает, просто я стараюсь не замечать, и до сих пор мне удавалось выйти победителем, когда та начинала цепляться. Не понимаю, как можно быть такой глупой, что не замечать, когда ты безразличен человеку? - А Эммелина, она другая. Рядом с ней чувствуешь себя в безопасности... дома. С виду она сильная, но это лишь с виду. У нее была весьма непростая жизнь и наверняка в какой-то мере сломала ее, и мне хочется ее поддерживать. Она очень внимательная, замечает, когда мне грустно... и просто знает, что делать. Она поддержит в любую минуту... Я идиот, скажи, - я слегка рассмеялся. Наверняка Беренгар меня таковым сейчас и посчитал. Впрочем, если он что-то и подумал колкое в мой адрес, спишу это на его юность. - Но ты знаешь, когда ты по-настоящему полюбишь кого-то, ты поймешь меня.
Расскажи я это отцу, он бы ни за что меня не понял, быть может, даже осудил. Ибо он никого не любит, разве что только самого себя. Ну и Бэрри еще. А любить и желать добра - вещи совершенно разные. А мне он всегда желал добра, ни разу в жизни я не слышал от него искренние фразы о том, что он меня также любит.

Н
- Ты не идиот!
Ну ладно, брат, будем считать, что ты меня успокоил. Вот честно, что я всегда ценил в Бэрри, так это бесконечную преданность и дар понимания, коим мальчик обладал. Несмотря на его довольно юный возраст, он многое знал, многим интересовался, хотя, быть может, это было проявление еще детского чутья. Надо заметить, что взросление проходит у брата намного легче, нежели было в свое время со мной. Наверное хотя бы потому, что мы в разном возрасте лишились матери, мне было тогда столько же, сколько Беренгару сейчас, и самый пик осознавания новой жизни, нового мира пришелся на избавление от невероятной щемящей грудь, боли. Я был тогда несколько зажатым, и эта зажатость, видимо, и переросла в серьезность, которой я обладал. Иногда перерастающую в занудность. Я ухмыльнулся. Забавно, но быть может, поэтому я не веду себя как свинья, каковыми являлось сейчас большинство моих так называемых приятелей.
Пока я пытался думать, Беренгар продолжал убеждать меня в том, что я по уши влюблен в свою компаньонку и жить без нее не могу. Ну, в общем, так оно и есть, но меня, пожалуй, смутил тот факт, что младший брат учит меня, как надо ухаживать за девушкой. Не стану отрицать, я в этом далеко не Казанова и совершенно не стремлюсь к данному званию, однако, что-нибудь, да все же умею. Но, обычно, общение представительницами прекрасной половины человечества не заходило дальше так называемых пинаний ногами под столом. Я издал негромкий смешок как раз в тот момент, когда Бэрри посоветовал мне однажды пожелать Эм доброго утра несколько ласковее...
Видел бы ты, братец, с какими интонациями я это произношу...
- Ну... надеюсь, я понятно изъясняюсь?
Я улыбнулся и потрепал Бэрри по волосам.
- Яснее ясного, мой проницательный братец! Ты у меня умница.
Мне хотелось передать частичку заботы брату и я продолжал себя мысленно ругать за то, что так мало провожу с ним времени. Тем временем Бэрри пожаловался на дебильное электричество в квартире и настоятельно рекомендовал мне не лезть в щиток лично. Впрочем, я и не собирался, ибо электрик из меня, как из дерьма пуля, не хватало еще себе удар током схлопотать вдобавок к неприятностям, в которые я влип, но которые пока не решались давать о себе знать, и слава Богу.
Пока я думал, о чем еще можно поговорить с братом, младший сорвался с места и ускакал на кухню за тортом и чаем. Я лишь улыбнулся мальчишке вослед и встретил его с чашками горячего напитка (какао?), после чего мы оба уселись на диван и начали так называемое чаепитие.
- Опять всю корицу слопал? - напомнил я сквозь смех младшему братцу его крохотную оплошность. Я обожал добавлять корицу в какао, и все мои близкие об этом знали.
Я откусил кусочек торта и закрыл глаза, смакуя всю сласть шоколадной прослойки. Порой я тоннами пожирал сладкое, которое мне было противопоказано в связи с тренировками, но кто когда слушает учителей, ну? Что здесь скажешь, я люблю полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Помнится, на днях Эммелина пекла восхитительные пирожные, которые я, эдакая прожорливая машина, сожрал все за один вечер. Я вновь улыбнулся и распахнул глаза, а то мало ли, Беренгар еще решил, что я заснул на ходу или просто не хочу с ним разговаривать.
- Ты так рассказываешь... Мне не терпится ее увидеть. Она, наверно, очень красивая... Ну, Эммелина...
- Да..., - отвечаю на выдохе, еле слышно, - да, она очень красивая... И ты, безусловно прав. Она избегает встречи с вами, чтобы не навредить. Эм очень заботится о людях, которые так или иначе, ей дороги. Но я знаю, однажды придет момент, когда опасность минует, и она захочет увидеться с тобой, - я улыбнулся брату и доел свою порцию торта. - Кстати, она видела твое фото, и я много о тебе рассказываю.
Иногда мне хочется бросить все и уехать как можно дальше. К берегам солнечно Ямайки или к красотам Аляски, где бы мы с Эммелиной были в безопасности. У меня была возможность уехать, ведь на моем счете в банке уже скопилась кругленькая сумма карманных денег, получаемых от отца. Они мне ни к чему, моих подработок мне хватает, к тому же я считаю его так называемое проявление заботы неким подкупом, считает, что купит мое внимание и любовь за деньги. Как же он ошибается.
К сожалению, девушка не имела документов, необходимых для путешествия за границу, а светиться сейчас, чтобы их оформить, она не будет, я в этом был уверен. Впрочем, куда я могу уехать? У меня, в первую очередь, был младший брат, который также нуждается в моем внимании и защите. Я глубоко вздохнул.
- Бэрри, - протянул я, - мне за мои братские чувства двойка? - как бы спрашивая у мальчика, выражаю мысли вслух. - Я совершенно перестал интересоваться твоей жизнью, а в ней наверняка протекают интересные события. Расскажи мне, как у тебя дела, прошу.

Н
Бедный мой братец, даже любимой пряностью порой не может полакомиться. Как можно ребенку жить в страхе, что очередная вкусность может обернуться для тебя трагедией? Я никогда этого не понимал и, наверное, не пойму. Сам я большой любитель покушать, но, к сожалению, моя генетика не позволяет есть много, в любом случае, есть спасительные тренировки. Особенно сейчас, когда я решил обратить на себя внимание Эммелины.
Усмехнувшись про себя, я стал медленно потягивать какао из кружки, периодически поглядывая на Беренгара в ожидании хотя бы каких-нибудь фраз. Но брат молчал, впрочем, ничего не нужно было больше, кроме его улыбки. Она, кстати, лучезарнее всех светил (ну,за исключением, разве что, улыбки Эммелины), освещает комнату в любое время дня и ночи.
Ба-бах!
За окном проскандировал очередной раскат грома и грохотом кружки на стол отразился в квартире. Бэрри от неожиданности опрокинул кружку с горячим напитком, слава Богу, большая его часть оказалась на столе. Я в спешке отставил свою тарелку с тортом и помог Бэрри подняться, не разлив при этом какао на пол. Не хотелось отмывать сладкие пятна в темноте, а если дожидаться, пока дадут электричество, потом зубами не отгрызешь - слипнется.
- Как ты? Сильно обжегся? - растерянно поинтересовался я, засуетившись рядом. Но мой сильный младший брат и глазом не моргнул. Уж если у него находились силы перевоспитывать хулигана Лиама, то в бою с пятнами горячего какао он одержит победу со счетом 5:0, как в одной странной песне.
Пока Беренгар бегал в ванную и переодевался, я закончил приводить в порядок, начатое братом, место нашего чаепития. Вернувшись, довольный Бэрри плюхнулся рядом на диван и улыбнулся.
- Дурацкая гроза!
Да уж, - я усмехнулся и задумался. Эммелина не говорила мне о своих страхах. Что, если она панически боится раскатов грома, а я, идиот, оставил ее одну в пустой квартире? Довольно, в следующий раз сгребу ее в охапку и потащу с собой вопреки ее нежеланию, если таковое будет иметь место.
- С чего ты взял, что в чем-то виноват передо мной? - начал Беренгар, и я вдруг вспомнил об истинной цели нашей беседы. Что ж, братец вовсе не считал, что я уделяю ему мало времени, я стараюсь, честное слово, просто сейчас столько всего навалилось, и я должен заботиться о девушке, которой помогаю, чтобы она внезапно не исчезла. Ибо я был уверен, что брат, а, тем более, отец, от меня никуда не денутся, поэтому направил силы туда, где они больше нужны. - Ну, да, может ты чуть меньше проводишь со мной времени, но... тебе не стоит так волноваться. Я все отлично понимаю. У тебя куча дел. Тем более теперь... - Бэрри на секунду замолчал, я отставил опустощенную тарелку, на которой секунду назад еще оставался кусочек торта, после чего придвинулся поближе к брату и теперь внимательно его слушал. - Только прошу тебя... ты будь осторожнее.
- Я знаю, просто... Она мне толком ничего не рассказывает, как я могу ей помочь, если она сама не желает посвящать меня в свои тайны? Я понимаю, она все-таки женщина и должна скрывать определенные вещи. Но я вижу, что она как никто нуждается в моей помощи. И, когда она откроет мне все тайны, возможно, я смогу себя вести с ней иначе, и, возможно, придумаю, как ей помочь. Я знаю, она разыскивает своего дядю и говорит, что только он сможет решить все ее проблемы, но кто я для нее? - я замялся, ибо данные мысли мне были неприятны. Я не мог знать наверняка, поэтому не стал себя накручивать. - Так... просто тот, кто рядом. Я вижу, она боится остаться в одиночестве. Я тоже.
Отогнав ненужные мысли, я улыбнулся. Незачем было втягивать в свои проблемы еще и брата. Да, он понимает меня, как никто другой, но он слишком юн, несмотря на свою не по годам, серьезность, чтобы вникать в криминал.
- Ну давай не будем о грустном, - подытожил я, жестикулируя руками. - Лучше расскажи мне, ты хотя бы одну книгу прочел за месяц лета, которые вам задавали в школе? Ты же прекрасно знаешь, что я от тебя не отстану, - я рассмеялся. - А вообще... может, мне попробовать включить свет? Или тебе жалко тратить на этот дурной электрощиток единственного брата?

Н
Разумеется, в щит Бэрри меня не пустил, а то мало ли, это не шутка - лишиться одного единственного старшего брата. Тем более, честно говоря, я в технике мало что смыслю. Ну, кроме, разве что, компьютеров. В наш современный век информационных технологий необходимо обладать хотя бы минимальными навыками работы с ПК. Впрочем, о литературе тоже не стоит забывать. Есть, конечно, электронные книги, но они будто ненастоящие, не такие, как килограммовые порталы в другие миры, когда при чтении получаешь невероятный кайф от перелистывания шуршащих страниц, когда у тебя дух захватывает при одной мысли, что происходит с героями этой истории... Я обожаю читать, лучший отдых для меня - уютно устроиться вечером в кресле с книгой в руках, несмотря на то, что читаю я, в основном, фантастику. Но чем она плоха? С ней развиваешь фантазию, учишься воспринимать мир иначе. Классика, она, конечно, более необходима для личного развития, но она порой бывает тяжела для восприятия. А вот мой младший брат любил классику, самую разнообразную, порой даже такую, которая для его возраста еще не положена.
Едва я услышал из уст Беренгара краткий пересказ того, что он читает, моя челюсть медленно поползла вниз. Так, значит, "Идиот"... Что ж, я много слышал о потрясающих русских произведениях таких мастеров как Гоголь, Толстой или Достоевский, но пока руки мои дошли лишь до романа "Война и мир". Честно говоря, я мечтаю ознакомиться с зарубежной литературой лично, выучив тот или иной язык, на котором они написаны. Ибо при переводе часть смысла теряется, и уже не получаешь такого удовольствия от прочтения, когда читаешь оригинал.
В общем, как мне тут верно подсказывают мои родственные узы, мой братец обладал довольно специфическим вкусом при выборе литературного объекта для изучения. И всегда в его словарном запасе находились фразы, которыми он меня поражал временами до глубины души.
- Достоевский, значит, - протянул я, одобряюще кивая, хотя сам того не понимая, чем был заинтересован Бэрри, - а я недавно закончил "Войну и мир" Льва Толстого. Ну, ты же помнишь, у меня невероятный интерес ко всему историческому, - подмигиваю брату, но вспоминаю, что этот мимический прием братом вряд ли увидится в темноте, и вместо этого легонько толкаю его локтем. - Ну а ты, дружок, увлекся столь серьезным произведением, а как же "Муми-тролли", мой милый Снусмумрик ? - в порыве проявившихся братских чувств к родному человечку, которому было всего двенадцать, а он уже вовсю читает такие серьезные произведения, в отличие от меня-идиота (не про меня, случаем, он там читал?), из головы совершенно вылетело, что вокруг царил полумрак, и мою умоляющую улыбку и глаза кота из "Шрека" братец вряд ли увидит. Мне даже стало немного тоскливо оттого, что папа больше не читает ему книжки, как раньше. Не потому, что Бэрри повзрослел и теперь читает сам, а потому, что мы оба научились жить без родителей, несмотря на то, что отец у нас, все-таки, был. А Беренгар даже лучше. Ему не надо было говорить, что делать, он сам это делал. Для двенадцатилетнего подростка он был чересчур вертким и целеустремленным и многое умел. Жаль, что я в его возрасте не смог постигать практические навыки - страдал после смерти мамы. Так что теперь я даже не стесняюсь иногда  просить у Беренгара советы. Я знаю, он как никто понимает меня. Все-таки жаль, что мы не ровесники, это было бы здорово.
- Хотя, наверное, ты прав. С возрастом вкусы у людей меняются. К слову, я в основном читаю современную литературу по совету друзей и иногда оказываюсь разочарован. Так что не стоит, думаю, шагать в ногу со временем и всем популярным, или как сейчас говорят, тем, что в тренде. Лучше оставаться самим собой, таким, какой ты есть, - тихо вздыхаю и обнимаю брата, - а ты у меня просто золотой мальчик.

Н
До меня довольно скоро дошло, что я развеселил Беренгара своим напоминанием младшему брату о его любимой истории о сказочных персонажах Муми-долины. Но ведь правда, он был еще ребенком, несмотря на то, что рассуждал по-взрослому и интересовался всем, что любят взрослые. В этом скором взрослении я узнавал себя. Мне пришлось обойти подростковый период и сразу повзрослеть в связи со смертью матери. Из моей жизни быстро исчезли детские игры, увлечения и улыбка. Все, что я мог в свои двенадцать лет - лишь дышать и верить в то, что Господь рано или поздно пошлет на мою долю лучшую жизнь. Ведь он никогда не оставляет людей без веры в лучшее и испытаний, словно проверяя, достойно ли человечество хорошей жизни без войн, невзгод и тягот. К сожалению, многие ломаются под натиском бед, и лишь единицы справляются со всеми испытаниями. Но в коем случае нельзя опускать руки, как бы больно не щемило в груди, как бы не болели плечи, тянущие эту ношу. Все, что встречается на нашем пути, необходимо встречать с улыбкой и гордо поднятой головой, только тогда трудности поймут, что этот человек несгибаем, и пронесутся мимо.
Я вздохнул и тряхнул головой, отгоняя прочь тяжелые мысли. Не время сейчас было думать о будущем. Я просто наслаждался каждым днем, проведенным рядом с Эммелиной и каждым, пусть редким моментом, возникающим между мной и младшим братом, которому я был так необходим. Ведь общение с родной душой - неотъемлемая часть нашей жизни, и без нее просто невозможно шагать в ногу со временем - либо оно поглотит тебя, либо ты одолеешь его в одиночку.
- Да, сказки непременно нужны человеку, в каком бы возрасте он не находился, - начал я, продолжая тему о волшебных мирах, - я, например, до сих пор перечитываю «Хроники Нарнии», потому как считаю, что любому человеку необходимо хотя бы на время бывать в другом мире, отличном от реального. Думаю, ты прекрасно знаешь, в чём проблема этого мира? Все хотят разрешить проблемы волшебным образом, но все отказываются верить в волшебство! Но оно есть, просто под гнетом ненависти, царящей по всему миру, его никто не замечает. Возможно, если бы сейчас меня услышал какой-нибудь прохожий, он бы покрутил у виска, полагая, что я слишком взрослый, чтобы рассуждать так по-детски. Но чем плохо такое мышление? Для чего, по-твоему, нужны сказки? Сказки, рассказы - это классика, мы же все их знаем, потому что благодаря им можем мириться с нашим миром... Миром, в котором часто не бывает смысла. Так или иначе, мы читаем сказки, чтобы мы смогли обрести самое важное, что только можно иметь... Надежду. Вера даже просто в возможность счастливого конца - очень могущественная вещь.
Я прервал свой словесный понос и, наконец, замолчал. Стало интересно, что в этот момент обо мне думал младший брат. Меня редко пробивало на философию, в основном, когда приходилось обучать кого-то исправлять ошибки или указывать верный путь. Возможно, потому, что меня невероятно пугало чувство непонимания, я боялся остаться в одиночестве, поскольку чаще всего молчал. У меня много приятелей, есть постоянная компания, в которой мне уютно, но это все не то. У каждого человека так или иначе должен быть один-единственный, но самый близкий человек, которому будет не страшно выразить свои чувства, поделиться страхами и переживаниями в надежде не понимание и поддержку. И сейчас я чувствовал сквозь замершее в воздухе напряжение, что Беренгар для меня был тем самым человечком, и я ценил его за это. Он всегда знает, что сказать в той или иной ситуации, поддержит добрым советом и не по-детски мудрым словом лечит душу.
Я потрепал мальчишку по волосам и улыбнулся. Кстати, гроза за окном, кажется, прекратилась, а, значит, что мне оставалось лишь дождаться, когда закончится ливень, и можно было ехать домой, карму я свою почистил, похоже, на полгода вперед. Но пока нужно было еще чем-то занять время до прекращения дождя.
- Рассказать тебе о том, что я прочел? - интересуюсь у Бэрри, про себя думая, что мальчику вряд ли это будет интересно, но все-таки, раз он уже спросил, то почему бы и не начать краткий пересказ? - «Война и мир» - роман-эпопея, одно из крупнейших произведений мировой литературы, описывающее жизнь русского общества в эпоху Наполеоновских войн. Это глубокое философское осмысление и исследование жизни как таковой - в быту, в семье, в мирное время, на войне. Мне безумно понравилось то, насколько глубоко прописаны образы персонажей, в частности, князь Андрей Болконский, один из моих любимых персонажей, кстати. Только потеряв то, что не ценил, он начинает жить с чистого листа, преодолев одиночество и страх быть бессмысленно потерянным, он понимает истинную ценность жизни, дружбы, любви и прощения. Очень понравился момент, когда князь разговаривал с дубом. Этот художественный прием использован автором для передачи внутреннего состояния героя, его переживания на фоне одиночества, и настолько чувственно прописано, что в дрожь бросает..., - на мгновение я прервался. Беренгар сидел напротив и слушал, разинув рот. Впрочем, я был только рад тому, что сумел привлечь внимание к своей скромной персоне. - Как ты уже понял, весьма проникновенно прописаны чувства героев в той или иной ситуации. Взять, к примеру, первый бал совсем юной Наташи Ростовой, с каким упоением она наблюдала за царящим вокруг весельем, с замиранием сердца ожидала своего первого танца с князем Болконским..., - совершенно того не замечая, я мечтательно прикрыл глаза, представляя в голове картинку того момента, ставя себя на место Андрея, уверенным шагом направляющимся к Натали, вместо которой вижу Эммелину в воздушном белоснежном платье, а потом вихрь кружит нас в танце..., - в общем, советую тебе прочесть это великое произведение, но не сейчас, не обижайся, но ты еще слишком юн, чтобы понять истинный смысл, описанный в романе. Хотя, знаешь... если бы я прочел его раньше на несколько лет, возможно, мне было бы легче очистить свою душу от боли, ты помнишь, как она сдавливала грудь изнутри? Мы многое еще будем терять в своей жизни, но, как говорил Пьер Безухов, еще один замечательный герой романа, - «Надобно жить, надобно любить, надобно верить...»

Н
Я отрицательно покачал головой и пожал плечами. Твердое утверждение Беренгара в том, что я неверно выбрал себе профессию, вызвало у меня лишь теплую улыбку. Братец, наверняка, осознавал, что мне сложно выбрать что-то одно, то, что более сильно трогает мое сердце, то, в чем я разбираюсь больше, нежели в экономике, которую избрал для поступления в университет и вот уже целый год учусь практически на «отлично». Надо ли вспоминать о том, какими мучениями для меня обернулся выбор факультета. Я люблю читать, мне нравится изучать зарубежные языки, мне любопытны исторические факты, способствующие образованию Соединенных Штатов, и, несмотря на то, что обычно я стараюсь молчать, мне кажется, у меня неплохие способности красиво говорить. Это не считая спорта, кстати, мой тренер по плаванию предлагала мне помощь по выводу в высшую лигу, но я решил, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, к тому же, зная себя и свою многосторонность, мне в любую секунду может надоесть вода. Также, как когда-то волейбол, музыка и живопись.
Увлечение - это такая вещь, которая затягивает в пучину вдохновения, в которую ты погружаешься с головой, и дышишь, дышишь... Это то, что открывает в тебе те черты характера, которые ты сам не мог открыть, научить тому, чему тебе в одиночку не справиться. Оно помогает забывать о боли, ощущать мир иначе, бороться с эмоциями. Навыки, приобретенные благодаря хобби идут в одну ногу в течение всей жизни, и, пусть ты не всегда вспоминаешь о них, пользуешься этими навыками, но с ними чувствуешь себя увереннее.
Я никогда не нырял во что-то надолго, полагая, что человек должен за свою жизнь освоить множество навыков и обрести как можно больше черт характера и умений. Хот, возможно, я еще не обрел свое настоящее призвание. Также и экономика, которую я целый год успешно изучаю в вузе. Разумеется, учебу в университете я не брошу, в конце концов, отец платит немалые деньги за мое обучение, только потеряю интерес к данной отрасли, надеюсь, это произойдет нескоро. К тому же, несмотря на выбор, поставленный перед собой на жизненный путь, необходимо получить образование такое, которое тебе будет помогать. А экономика, бизнес учат нас не тратить впустую ограниченные ресурсы мира, планировать свои действия на несколько ходов вперед, составлять домашний бюджет с большей эффективностью для себя...
Слава Богу, Беренгару еще далеко до таких мучений, впрочем, думаю, и здесь ему удастся обхитрить выбор судьбы, и он будет заниматься в жизни тем, что ему нравится больше всего.
Ой, кажется, он уснул, приклонив голову к моим коленям.
И вправду, час уже поздний, а после еды братишка обычно любил подремать. Я улыбнулся и погладил мальчика по волосам и достал из кармана мобильный: без четверти одиннадцать.
Надо же, а ведь я обещал Эммелине успеть к ужину. Что ж, будем надеяться, она не обидится. Она всегда адекватно воспринимает мой выбор в пользу семьи, да и кем я для нее являлся? Довольно, Ник, прекращай думать ерунду и ступай домой.
Я согласился с Внутренним голосом и осторожно поднялся с дивана, дабы не разбудить Бэрри. В потемках нащупал кресло, стянул с него теплый плед и укрыл им брата, заботливо поглаживая плечи. Как прекрасен мир, являющийся во снах: от загадочных глубин океана, до сверкающих звезд вселенной... В сновидении ты волен сам делать выбор, кем - героем, спасающим Муми-долину или монстра, разрушающего все вокруг, ты можешь быть. Во снах мы видим все то, что не можем осуществить в реальности, но отчетливо осознаем, какими никогда не станем наяву...
- Это не последний наш душевный разговор, Бэрри, я обещаю, - звучит в полумраке мой шепот, и я выхожу из квартиры, тихонько скрипнув дверью.

С чего начинается непонимание? С ложи? Скрытности? Замкнутости? Тайки самому не в силах понять, что происходит в последнее время. Он разбит, измотан, потерян, одинок. Носить в себе боль с каждым днем становится тяжелее, плечи сжимаются  от тяжести, силы иссякают, а злость вскипает в венах, подобно расплавленной магме, которую он с радостью выбрасывает в сражениях с демонами. Их поиски не увенчались успехом по сей день, принцесса Метеор будто нарочно скрывается от них, Ами так ничего и не вспомнила, впрочем, к последней шатен мало проявлял внимание, о чем сейчас крайне сожалеет. Ему сложно принять, что она и та чувственная Амелия которая покорила его сердце - две абсолютно разные леди. Нет, сердце его не подводило, вне всякого сомнения мисс Мидзуно, лучшая ученица Японии, мечтательница, и была его наградой за бесконечно долгие мгновения скорби. Но пусть лучше ему не достанется ничего, нежели ненастоящая Меркури. Возможно, однажды он крепко пожалеет о данном решении не вставать более на ее пути, но это будет потом. Сейчас есть проблемы куда серьезнее ублажения собственного сердца. Он видит ее каждый день в школе и на поле битвы, она жива и здорова, пусть и не помнит тепло, согревающее их в ту прохладную лунную ночь...
А еще она так и не поделилась со своими подругами их тайной, о которой Тайки с горячностью пытался напомнить с ней недавно в беседе за школой. Они воины, которые забыли об общих врагах, о том, что когда-то славно бились плечом к плечу. Впрочем, на месте сенши, Коу нарочно забыл предателей, тех, кто оставил погибать в одиночку. Предательство тяжкий грех, разрушающий стены вокруг. Но ежели у предательства есть истинные причины, и служат они во благо света, пусть страдает один человек, который ступает на путь грехопадения, зато мир будет озарен целительным светом.
Проклятая Галаксия. Нацелилась на последнюю планету, которую еще не удалось уничтожить Хаосу. Тайки знает, необходимо объединить силы, чтобы одолеть безумную ведьму, но он помнит, чего лишился в последний раз, когда помогал Серебряному тысячелетию. Союзы рано или поздно разрушаются, уступая место одиночеству и скорби. Приходится карабкаться из тьмы самостоятельно, зацепиться не за что, никто не протянет руку помощи. Ты медленно теряешь все, а затем и себя.
А потом, подобно фениксу, вновь перерождаешься, обретая мимолетные мгновения счастья. Словно дежавю. Но понимаешь, что вернуть уже ничего нельзя, и жалеешь себя еще больше.
Все раскрылось позавчера на борту ночного лайнера с толпами фанаток, пришедших поглазеть фильм с участием Трех огней. Враги раскрыли облик Сейлор Мун, и братьям ничего не оставалось, как поделиться их тайной, которую Тайки и Ами по непонятным причинам хранили от друзей девушки. Но Творец ни за что не позволит угаснуть сиянию лунной принцессы, ибо знает, каково это, потерять свет надежды, что направляет тебя на протяжении все судьбы и придает сил.
А еще Сейя непростительно влюбился в лунную принцессу. Юноша зол, ибо неверно разрушать пламя любви, разожженное однажды двумя сердцами. А безрассудный братец каждую свободную секунду проводил с Усаги, вызывая раздражение у Ятена и самого Тайки. Памятуя боль разрыва, он не позволит брату разрушить любовь, пронесенную через столетия Серенити и Эндимионом. Быть может, он размышляет неверно, но на первый взгляд все выглядит именно так.
Его мысли спутываются в один непонятный комок, подобно шерстяным нитям, которыми только что поиграл котенок, и не распутать их вовек. Без помощи шатену не обойтись. Но к кому обратиться? К Ятену? Его вера также едва колышется на волоске, к тому же брат стал еще раздражительнее, чем прежде, и не желает говорить о чувствах. Надеяться, что поймет мисс Мидзуно, также слепо, юноша не желает ее видеть, линий раз терзая собственную душу. Неожиданное решение приходит на ум внезапно, когда парень случайно натыкается взглядом на газетную вырезку.
В центральном магазине «Фуку-фуку», расположенном недалеко от их особняка, начал работать отдел предсказаний. Это крайне глупо, зная Тайки, и все-таки, шатен держит путь туда и, надолго думая, оплачивает в кассе один сеанс, на минуту замирая перед кабинкой.
Он определенно выжил из ума, раз собрался просить совета у гадалки. Это ему так несвойственно. Но что поделать, когда даже близкие отвернулись от тебя, не в силах вернуть веру, на душе лишь пустота, а в одиночку не справиться с поиском ответов. Впрочем, ему необходимо хотя бы кому-то выговориться, пусть даже он не обретет ответов на свои многочисленные вопросы. Ему жизненно необходим собеседник, способный выслушать. И все-таки, Тайки несколько робко стучит по косяку, после чего отодвигает плотную штору кабинки, заглядывая внутрь.
- Вы позволите?
Ох уже эта королевская вежливость и правильная речь. Даже здесь, в современном Токио, где простой люд не следит за тем, какие употребляет фразы, не может не добавить незамысловатые выражения и обороты в свой лексикон, приводя собеседников в паническое удивление каверзными цитатами и стихотворениями Блейка, единственное, что все еще придавало ему сил.
- Входите, - звучит в ответ.
Приглушенный свет, душное, тесное помещение, лишь тусклые свечи, с грустью тлеющие на небольшом столике, капая воском, словно слезами. И пред юношей является девушка, облаченная в нежно-лиловые ткани. Ее, вероятно, прекрасное лицо сокрыто за маской, а в полумраке свеч сияют лишь ее большие выразительные глаза. Кажутся уставшими на первый взгляд. Недаром говорят, что глаза - зерцала души. Наверняка тяжело выслушивать бесконечные бредни посетителей. А еще и он со своими проблемами, совершенно адекватный человек, который способен и самостоятельно разрешить их, вместо того, чтобы опускать руки, уповая на незнакомку. Тайки недовольно фыркает и, пройдя внутрь, усаживается за столик напротив гадалки.
Молчит. Пытается сложить слова воедино. О чем он только думал, решившись выслушать совет от гадалки? Можно подумать, завернутая в паранджу безумная баба способна ощутить всю его боль и распутать мысли, наставив на путь истинный. Его вера висит на волоске, в пору бы звать на помощь более сильного и понимающего, кто способен вытянуть его, погрязшего в трясине непонимания. Таковыми силами не обладает незнакомая девушка. Та словно прожигает его взглядом. То ли пытается собрать всех духов воедино, чтобы, призвав их, прочесть его мысли, то ли делает вид, будто ей все равно, что и кому говорить, это ее работа. Хорошо, хоть он не обратился к психиатру, а в свете недавних событий крайне тяжело не сойти с ума окончательно. Юноша цепляется за соломинку, сжимая руки в кулаки, так, что белеют костяшки пальцев. Плотно стискивает губы, чуть слышно скрепит зубами, крепко зажмурившись. Наконец, глубоко выдохнув, шатен приходит в состояние покоя и широко распахивает фиалковые очи. Вот теперь он готов делиться если не сокровенным, то хотя бы проблемой.
- Не сочтите меня за безумца, - начинает он, судорожно кашлянув - волнуется, - но, к сожалению, мне не с кем поделиться частицей души. Меня окружают близкие, и, тем не менее, я здесь. Ибо они могут не так понять.
Тайки сердито ухмыляется, выложив на стол руки, и теперь уже он начинает игру взглядом. Смотрит прямо в глаза сидящей напротив девушки, словно пытается сквозь энергетический импульс передать страхи и сомнения. И к черту, что так называемый магический шар, разделяющий клиента и гадалку, всего лишь дешевое барахло, которому место на сувенирной полке. Даже блестки неестественные, стоит ли говорить о настоящей магии. И все же, Коу продолжает свой спектакль, пока еще не окончен.
- Как Вы считаете, с чего начинается непонимание, плавно переходящее в ненависть? С секретов? Возможно, всему виной наша память. Стоит лишь погрузиться в пелену боли, как разум начинает работать в обратном направлении, отторгая все то, что когда-то было близко сердцу.
Начинает, пожалуй, чересчур издалека, рассыпаясь красивыми фразами. Но так нужно, чтобы решить, сбежать или продолжить цирк. У него есть лишь пару минут на ответ. И Тайки остается.
Кто бы мог подумать, что Тайки Коу, один из двух главных умников школы Джубан, солист группы «Три звезды», любимец тысячи девушек, станет сейчас выносить мозг обыкновенной шарлатанке. Но такова природа шатена - ежели сгорать, то до тла.
- Существуют определенные вещи, не подлежащие объяснению. А я просто клад для психиатра. Мои братья считают меня чокнутым, те, кого я считал друзьями, лицемерные лгуньи. Даже девушка, чей образ я воспевал в стихах и песнях, отталкивает меня, делая вид, будто не помнит. Впрочем, в том моя вина. И, будь я на ее месте, я нарочно бы позабыл боль, которую причинили, втоптав сердце в грязь.
И к черту, что незнакомка не поможет ему. Ему просто необходимо выговориться. Тайки обреченно стучит кулаком по столу, отчего «магический» шар опасно трясется на хлипкой подставке. Юноша удерживает его рукой и, смутившись, отводит взгляд.
- Прошу прощения. В последнее время я ненавижу целую Вселенную.
- Не тревожьтесь, - льется свежий ручей ее мягкого голоса, сама же мико настойчиво удерживает взгляд на его фиалковых глазах, словно знает то, о чем Тайки лишь может догадываться. Он замечает в глазах девушки отголосок хитрого блеска и мысленно чертыхается, ругая загадочную деву за то, что та столь пронзительна в своем деле, зато сей взгляд напрочь отбивает у шатена дикое желание прервать сеанс выноса головного мозга и уйти прочь. - Вы, увы, не первый, и наверняка не последний, кто потерян. Но могу сказать, что искренность - лучшее решение всех бед.
Гадалка раскладывает колоду карт, пытаясь отвлечь внимание юноши от проблемы, однако, Коу сосредоточен, как нельзя сильнее. Девушка ловким жестом вытягивает из колоды одну карту, внимательно рассматривает ее, кладет лицевой стороной на стол, затем вбирает следующую случайную карту и с чуть заметным шипением кладет ее рядом.
- Что, все столь плохо? - в изумлении интересуется Тайки, глядя на картинки с непонятными иероглифами.
- Молчите, - сухо прерывает его фразу гадалка, продолжая выполнять вверенную ей работу, мастерски владея навыком раскладки пасьянса. Честно говоря, шатена начало напрягать молчание, ибо он прибыл сюда просить совета, а не лицезреть представление с фокусами. - Вы находитесь в ключевом моменте своей жизни, и, к сожалению, карты не помогут Вам. Действовать должны Вы сами. Позволю себе влезть в Вашу голову и причинить новую волну боли, но, поверьте, так необходимо. Дайте мне руки.
Юноша послушно протягивает ладони, которые тут же бережно были обхвачены теплыми руками гадалки. Смотрит в ее глаза - закрыты, словно сосредоточены на чем-то, а сквозь прикосновение ощущает прилив мощной пламенной энергии. В разу закралась безумная мысль.
«Может ли быть? Впрочем, не удивлюсь, коль это окажется истиной...»
- Однажды Вы потеряли чать своей души, - молвит девушка, не открывая глаз, однако, каждое слово сильнее сжимает сердце Тайки в тиски, - а недавно вновь обрели ее, однако, она не может гармонично вклиниться в пустой кусочек паззла. Ваше сердце разрывается между долгом и свободой, мечтая принадлежать той, кто Вас не желает знать.
Выходит, Ами лишь притворяется? Это заставляет в крови вспыхнуть пламя, и тело вторит дрожью. Гадалка была права, вновь разжигая уничтожающую боль. Шатен готов был услышать любую безнадежную фразу, кроме той, что сорвалась с уст девушки. Что ж, в таком случае, он должен научиться жить без его расцветшей розы, которая более не нуждается в его уходе.
- Хотя нет, подождите, - молчание бьет по нервным струнам тяжелой кувалдой, Тайки сдерживается из последних сил в надежде не уподобиться ярости и не разнести здесь все в пух и прах. - Не вижу духа, охраняющего ее память. Все вполне очевидно.
Она размыкает ладони и вновь открывает его взору свои глаза. Печальные и уставшие. Вероятно, влезать людям в головы не просто. Это будто камень поднять: если это сделать, то увидишь, как под ним копошатся мерзкие личинки и черви.
- Что очевидно? - осторожно интересуется Коу, изогнув брови.
- Вы губите все, чем дорожите, - объяснила мико, качнув головой, - остановитесь, покуда тьма не поглотила Вас без остатка.
- Если честно, я не понимаю, к которому из моих вопросов относится данный ответ, - сказал Тайки, потупив взор и почесав затылок. Именно сейчас он понял, что у него не было четкого разделения на проблемы, когда он пришел к гадалке, а теперь все встало не свои места.
- Я хочу сказать, что Вам не следует исправлять ошибки, ибо Вы давно ответили за них, и ныне все образуется само, время - лучший помощник, возложите свои надежды на него. Будьте сдержаннее к близким, попытайтесь поставить себя на их место, ответы найдутся сами. Не терзайте свое сердце сомнениями, что девушка, которая Вам дорога более всего, презирает Вас, Вы не виноваты в отсутствии духа памяти. Направьте мысли на достижение одной-единственной цели. Ибо, покуда Вы мечетесь меж огнями, ни одна из тревожащих Вас проблем не решится. И, прошу Вас, никогда более не храните огромные секреты от близких. Эту тяжелую ношу не по силе нести в одиночку.
Как она догадалась о тайне, что он и Ами держали за семью замками достаточно долго? Определенно, либо он чего-то не понимает, либо гадалка знала больше, чем он представлял.
- Я лишь предоставил выбор, который был принят не мной, - оправдывался Тайки, тяжело вздохнув, - но... как Вам удалось прочесть всю мою боль?
За маской послышался издевательский смешок, и гадалка более не сумела скрывать истинное лицо. Мгновение - и Коу издал разочарованный выдох, уповая на верную мысль, озарившую его разум. Рей Хино.
- По определенным причинам я не в силах прочесть тебя, Тайки Коу, но я прекрасно читаю Ами, мою лучшую подругу! - огрызнулась девушка. - И, поверь, ежели я узнаю, что ты причинишь ей боль, будешь иметь дело со мной! И разберитесь с тем, что происходит в вашей семье. Ни Сейя, ни Усаги не должны волновать тебя, это их личное дело, копаться в своих чувствах. У тебя есть собственная цель, но, поверь, мы желаем лишь мира своей планете. Найдите свою принцессу и не мешайте нам защищать Землю от Галаксии. А теперь пошел вон.