Things weren’t going my way,
I was feeling down all the time.
You held me through the pain,
Stood by me in the rain.

Это было странно. Казалось, только вчера Роза заканчивала школу и веселилась на своем выпускном вечере, а теперь… А теперь она ехала в тесной машине противного цвета «соплей», которую ей любезно вызвали родители (любезно – это, конечно, громко сказано. Отношения с родителями у Освальд так и не заладились.). Машина, то и дело, тряслась и издавала звуки умирающего зверя, благодаря плохим дорогам, а Роза чертыхалась, потирая голову, болевшую от удара.
Подумать только, вляпаться в такое! Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Даже для родителей Освальд – это было перебор. Интересно, в какое высшее заведение они ее отправили? Роза ехала в машине уже часа два, как минимум, и с каждой минутой поездка становилась все хуже и хуже. За это время уже можно было объехать весь город, а это означало, что ее везли в полную глушь. Забавно. Похоже, девушка совсем достала своих стариков, раз они отправили ее так далеко. В принципе, это было не обязательно. Все, что Освальд знала, это то, что колледж был закрытого типа, а значит, из него ей не выбраться до ближайших каникул. 
Как на зло, машина остановилась как раз тогда, когда Роза нашла свой плеер и наслаждаясь любимыми песнями, прикрыла глаза, чтобы хоть немного вздремнуть. От столь неожиданной остановки девушка чуть не вылетела на передние сидения. Мысленно проклиная всех и вся, Освальд буквально вывалилась из машины. Ее чемоданы не без помощи таксиста «приземлились» рядом с ней. Конечно, с вещами можно было и поосторожнее (большинство из них были непозволительно дорогими), но ссора с едва знакомым человеком явно не входила в планы Розы.
Ей было интересно все, ее взгляд то и дело цеплялся за мельчайшие детали. Место, куда ее привезли, походило на старинный королевский двор. Здесь было несколько зданий, настолько величественных, что восхитилась даже Освальд, большой двор со скамейками, фонтанами и прочей красотой. Это место было не таким уж и плохим: девушка бы с удовольствием съездила сюда на экскурсию (она была уверена, что и внутри есть на что посмотреть), но жить тут несколько лет? Нет уж, только не это. Ни бутиков, ни клубов, ни ее придурковатых, но все же верных, друзей – так можно и со скуки коньки отбросить.   Вокруг простирался хвойный лес. Он окружал колледж со всех боков и казался бесконечным. Бесспорно, это было идеальным местом для подобного заведения. Тюрьма для детишек богатых родителей, привыкших себе ни в чем не отказывать. Что может быть хуже для таких подростков, чем быть «птицами в золотых клетках»? Роза сомневалась, что сюда часто приезжали автобусы или заезжали машины. Попасть отсюда в город было задачкой фактически невозможной. Даже для такой изобретательной девушки, как Освальд.
Девушка, за столько то лет, привыкла к вечным переменам и сменам обстановки. Она часто меняла школы из-за своего поведения и мало кто мог терпеть ее больше двух лет.  Но все же приезд в Академию Святой Марианны противоречил всем ее принципам и привычкам. Даже название сего заведения свидетельствовало о том, что тут ей не место. Но что поделаешь? Похоже, Розе придется свыкнуться с тем, что ей придется здесь учиться. Спасибо «любящим» родителям.
Невеселые мысли, при первом взгляде на академию, прочно засели в голове у Освальл и не желали покидать насиженное местечко. Множество чемоданов, сумок и туфли на каблуках – не самое лучшее сочетание и девушка надеялась, что не попадет в глупое положение, распластавшись на асфальте вместе со своими «сокровищами».
У этой академии, как и у многих других, были свои правила. Например, форма. На всех учениках были надеты кофты с нашитой эмблемой этого учебного заведения, остальная же одежда, видимо, зависела от желания учеников. Это был неоспоримый плюс. Роза, конечно, любила юбки, но к джинсам и брюкам питала куда более теплые чувства. 
Кто-то додумался помочь бедной девушке донести ее чемоданы лишь на середине пути.  Это был какой-то болтливый паренек по имени Дилан. На вид он был хиленьким, но вещи ее взял без особых трудностей и так же резво понес их в сторону жилого корпуса. Освальд лишь довольно хмыкнула: похоже, скоро здесь у нее появится первый друг.
Всю прогулку парень взахлеб рассказывал Розе об академии и, похоже, забывал о том, что нужно делать паузы. Хоть когда-нибудь. Казалось, если девушка сейчас незаметно уйдет, он этого и не заметит, и будет дальше продолжать свой рассказ. Но не смотря на это, было в этом Дилане что-то притягивающее. Возможно, его хорошее воспитание? Все-таки он единственный, кто захотел помочь ей.

Шорох. Послышится тихий шорох в углу горячего сердца, оно пустует, в нем никого, в нем столько пустого места, что, кажется, оно замерзает. Но оно бьется, каждый раз бьется с такой силой, с такой уверенностью, и корка льда, решившая его покрыть, снова спадает. Нет ответов на вопросы, да и вопросов, собственно, нет. Какая-то пугающая пустота души, к которой он уже привык. Она чужая, неестественная, и губы словно сводит в улыбке. А душа…он словно умер…
Смерть ... переживая её в каждое мгновение, и в тоже время, избегая её даже и в мыслях, обращаясь в бегство к мечтам прошлого или видениям будущего. Можем ли мы не бояться её .. отпустить и позволить ей жить.
Вечность ... сталкиваясь с ней каждый миг и не замечая её, ненавидя всем своим сердцем, пытаемся удержать её, убивая. Можем ли мы не боятся её отпустить и позволить ей умереть.
Мгновение ... где взять столько любви и смелости, чтобы заметить его, где взять силы, чтобы прожить его, где взять мудрости, чтобы постигнуть его. Еще долго его будет мучить образ бывшего друга, бывшего возлюбленного, постепенно уступая место другому образу. Образу женщины, которая заняла место в его сердце. Особенное место.
Душа…Она рвется на части. Ему хочется обхватить весь мир, обнять ее, крепко прижать к себе. Между ними есть связь. Невидимые путы давно сплели их судьбы вместе. Никто из них не знает, как оборвать их, никто не хочет уничтожать их. Для него это смысл жизни. Она заполняет пустоту внутри него. И он переживает каждое мгновение, когда не может быть рядом с ней. Когда она кашляет, простуженная школьными сквозняками. Когда чихает, смешно сморщив носик,  после пыльцы с цветов Помоны. Когда она хмурится, наказывая студента или отправляя его в больничное крыло. Ему хочется быть рядом с ней, чтобы взять ее за руку, согреть дыханием ее ладонь. Безмолвно доказать, что он рядом.
Сейчас она чувствует себя свободно. Альбус чувствует это во взгляде узких зрачков кошки. И он снова хочет быть рядом, просто смотреть на нее, улыбаться, ждать, когда кошка коснется его своей лапкой, чтобы снова почесать ее за ухом. Но милей ему прежний образ его Минервы, и Альбус ждет, когда она снова примет его.
- Минни, - хриплый голос выдает его смятение и напряжение. Он не хочет давить на нее, но ему необходимо воззвать к ее разуму, напомнить, что она человек. Второй, третий раз будет проще, она будет контролировать ситуацию, контролировать себя.
Альбус неотрывно продолжает следить за кошкой, сцепляя пальцы. Он достиг мастерства в магии, ему не нужна волшебная палочка, чтобы колдовать. Немного. Несильно. Достаточно. Время сдавливает его в своих тисках, заставляя снова хмуриться. Перевоплощение затягивается, и это может обернуться плохо. Ему не хочется поднимать панику, не хочется выглядеть смешным в ее глазах. В глазах кошки. Самообладание его не подводит. Взор такой же теплый и доброжелательный, еще ничто не выдает его нетерпения. – Думаешь, мне стоит сходить к Филчу и попросить немного кошачьего корма?
Дамблдор коснулся длинного носа, поправил съехавшие на самый кончик очки и улыбнулся в серебристые усы. Должно же быть хоть что-то, что заставит эту женщину подчиниться его воле и перевоплотиться обратно. Силой Дамблдор делать этого не собирается. Ни в коем случае. Никогда.
А она, кажется, лишь забавляется его нерешительностью. Если бы он был моложе, то наверно, смутился бы, покраснел, и точно был бы раздосадован. Но возраст позволяет ему с легкостью относится ко всему, что происходит с ним в жизни. Улыбаться. Всегда.